Название: Сказки о богах
Автор: Чёрная шапочка
Бета: Чёрная шапочка
Пейринг/Персонажи: ж!Тревельян, Думат/Разикаль, Андорал/Уртемиэль, остальные Древние Боги, Брам Кенрик, Кассандра Пентагаст и Дориан Павус за кадром, оригинальные персонажи в количестве
Категория: джен, слэш
Жанр: эпистолярный, сказка, ангст, романс, юмор
Рейтинг: PG-13 (за насилие)
Размер: мини (~2550 слов)
Саммари: Инквизитор пересылает Дориану ворох разрозненных записок о Древних Богах.
Примечание: «Хаос и порядок, суетность и тишина, умиротворение и вечная бдительность — древний пантеон весь построен на противоположностях, на вечных выборах, читать дальшеформируя у человека прошлого сознание многополярное, но примитивное, не вмещающее понятий о добре и зле, свете и тьме. Тевинтерские демоны-драконы плохи не тем, что ослушались Создателя, и даже не тем, что научили людей магии, а тем, что вместо добродетели и смирения учат людей потакать страстям и виртуозно изворачиваться между несовместимых крайностей, выбирая не единственно правильное, а сиюминутно приятное. Эти так называемые „боги“ сплошь и рядом поддаются слабостям, предают собственные идеалы и идут на сомнительные сделки. Неудивительно, что их паства следует по их стопам — результат чего мы и можем наблюдать в сегодняшнем Тевинтере. — из лекции профессора Дуци, прочитанной им в Университете Орлея и чуть не приведшей к грандиозному скандалу».
По статье из Кодекса: Древние Боги
«Дориан!
Ты можешь обругать меня последними словами и назвать демонопоклонницей, но мне все равно кажется, что в конце концов ты заинтересуешься. Это нечто! Я посылаю тебе только списки, потому что, при всем уважении, до сих пор не верю в безопасность доставки корреспонденции по дорогам Империи. Захочешь большего — приезжай в гости. (Мне все осточертело и я _очень_ скучаю.) Помимо недавно полученных бумаг из Морозной котловины, прилагаю услышанные мною в Тени и записанные с моих слов Кассандрой (кто бы еще смог пытать меня с такой дотошностью!) воспоминания, с примечаниями — моими и частично экспертов. А теперь, когда ты перестал сквернословить и поднял письмо с пола, расслабься: я не рассказала тебе всего сразу же только потому, что ты при одном упоминании о Тени зверел. Если бы к рассказу о демонах добавились еще и байки о Древних Богах, боюсь, ты бы просто перекинул меня через перила. А потом плакал бы над моим погребальным костром. Так что благодари за великодушие.
С безграничной любовью,
Эвелин.
P. S. Только подумай, что пришлось пережить Кассандре! Она все-таки более правоверная андрастианка, чем мы с тобой, вместе взятые.
«Миледи Инквизитор!
Пересылаю вам документы, найденные в храме Разикаль в Морозной котловине. Я запомнил, что вы интересовались Тевинтерскими богами-драконами. Похоже, в храме жила целая община — помимо остатков личных вещей об этом свидетельствуют обнаруженные в числе прочих бумаг остатки книги — по-видимому, сборника детских сказок. Мне так и видится, как эти люди перебирались сюда, на негостеприимный юг, с семьями и скарбом, отчаявшись найти дома то, что искали. Они больше похожи на исследователей, чем на секту, так что я невольно проникся сочувствием к их замыслам.
С почтением,
профессор Брам Кенрик».
Это то, на что я наткнулась в Тени:
Есть особая сладкая мука в невозможности разделить свое блаженство хоть с кем-нибудь. Он спустился ко мне так, будто это было предначертано с рождения мира. Обнял меня крылами. Я услышал его шепот и с тех пор не слышу больше ничего — только исполненный бесконечной поэзии шепот в бархатной тишине мира. Он не говорит мне этого, но я чувствую, что избран. Иначе почему никто не понимает меня? Почему меня окружает такая идеальная, восхитительная тишина?
Он рассказывает о своих братьях — и о прекрасной сестре, дарившей ему свою нежность, сестре Разикаль, которую он поклялся вечно защищать.
Он рассказывает о Начале мира, когда из пустоты вышел Некто — и разбудил великих драконов, спавших в небытии.
Он рассказывает о мире духов, где всегда царила тишина, пока смертные не наполнили его колеблющимися отголосками своих страстей.
Почему никто не слышит его? Не слышит того, что слышу я?
Он рассказал мне, что за пределами мира, глубже, чем Тень, выше, чем Золотой город, лежит его царство. Царство тишины и покоя. Я отправляюсь туда.
«Лихорадка Думата» — загадочная болезнь, описываемая одним древним имперским историком. Названа так потому, что первым симптомом было ухудшение слуха — сначала больной жаловался на то, что вокруг «очень тихо», впадал в апатию, перемежающуюся экстатическими припадками, потом вслед за слухом терял голос, а затем полностью уходил в себя и в конце концов, перестав как-либо реагировать на внешний мир, погибал от истощения. — прим. нашего библиотекаря, у которого Кассандра забыла спросить имя. Теряюсь в догадках — дело в том, что он маг, или в том, что он эльф?
А это уже другое, но тоже из Тени:
...Толпа такая густая, что у меня трещат ребра. Зато я вижу их очень хорошо. Эльфа, гордого выскочку, с ненавистью в глазах. Кто послабее — может и отравиться этой ненавистью насмерть. Эльфы много могут. Только не этот. Скоро, скоро огонь сожрет его — его мясо, его потроха, его кости, его ярость, его злобные эльфийские глаза. Я вижу каждый волосок на его голове. Есть те, кто сидят сегодня дома, те, кто считают казнь делом черни. Есть те, которые сочувствуют привязанной рядом с эльфом южной девке, пришедшей нести нам своего бога. Нового бога! Народ забыл вас. Народ недостоин вас. Они хотели отрубить ей голову... Не бывать этому! Ты не покинешь нас, верных, меня не покинешь, о Тот, всепожирающий, гневный, всесильный, я умолял тебя, и ты откликнулся. Я молил бы тебя, чтобы ты сожрал и весь этот город, отвернувшийся от тебя, предавший тебя. Но ты не любишь карать свой народ. Милостивый, щедрый, Тот с горячим сердцем, молю тебя, попируй всласть. Я вижу каждую жилу на ее шее, я хочу увидеть, как вскипит ее кровь и прах ее канет в море. Но пуще нее — я вожделею видеть, как ты сожрешь ее бога, ее куцего бога-кастрата, ее мертвого идола, которого она притащила в твой мир. Огонь занимается. Наконец-то. Какой восхитительный рев, не разберешь — толпа это ревет или ты, славный, полыхающий яростью, подбираешься к платью богоизбранной шлюхи, этой подстилки для жалкого эльфа, который, кажется, скоро испустит дух от страха. Нет, Шартан, тебе не порвать веревок! Реви, мстительный, пожирай, грозный!
Толпа стихает перед твоим рыком. Вокруг начинают стенать, но мне нет до этого дела, потому что по моему лицу тоже катятся слезы: я счастлив. Слезы застилают мои глаза, но я все равно вижу, как вздымаются к небу, взметая прах прогоревшей плоти, яростно-золотые крыла, вечно пылающего, неукротимого, божественного...
А вот это с листков, найденных в Морозной котловине:
Говорят, боги покинули нас давным-давно. Еще говорят, что нет богов, кроме Создателя, а драконы были древними чудовищами, демонами, жаждавшими власти. Так говорят те, кто не знал наших богов, кто не слышал их голосов, не чуял ласкового дыхания их магии. Те же, кто истинно верит, не смутится их долгим молчанием и пронесет свою веру сквозь сотни лет, от отца к сыну. Мой отец рассказывал мне эти истории, а ему их рассказывал мой дед, и цепь древней веры тянется ко мне, пишущему сейчас эти строки, из глубины веков, из храма, где разговаривал с великой Разикаль первый из наших предков. Когда боги вернутся, наши дети будут готовы встретить их — как встречают воинов, возвратившихся домой.
1. О бессонном брате
Думат был величайшим из драконом, и мудрейшим из них, и Разикаль подарила ему свою любовь. Однако никто не был ей ближе, чем Лусакан, с чешуею обсидианово-черной, Лусакан, окруженный ночью, похожий на нее, как тьма небесная похожа на тьму озерного омута, родившийся с ней в одно мгновение, ибо тайна всегда рождается во тьме.
— Брат, — говорила Разикаль, — брат мой, никогда не смыкающий очей, расскажи мне, что ты видишь во тьме, когда смертных одолевает сон?
— Множество дивных видений посылаю я тем, чьи души путешествуют в тени — тем, кого брат наш научил магии, — говорил Лусакан, и правдивы были его слова, потому что не было в те дни кошмарных снов, заставляющих детей кричать по ночам, а взрослых просыпаться в холодном поту.
— А еще что ты видишь? — спрашивала Разикаль в нетерпении.
— Вижу и тех, кому не спится — одним не дают покоя дневные горести, другие лелеют черные замыслы во тьме, а третьим ночь коротка, ибо проводят ее в неге любви.
И долго так могла слушать Разикаль рассказы брата о людях, их снах и страстях. Сама же она говорила с людьми нечасто — во все времена немного было смельчаков, все желающих отдать за крупицы тайных драгоценных знаний.
— И тех вижу, — говорил Лусакан, — кто не смыкает глаз, склонившись над свитками, чье неустанно перо и ненасытен разум.
И тогда загорались глаза прекрасной Разикаль, и восклицала она: «Покажи же мне этих смертных! Я взгляну на них и, быть может, дам им то, к чему они так стремятся».
Ты спросишь — где же сейчас прекрасная Разикаль и ее черный, как сама ночь, брат? Эта история будет печальной.
Отчего молчит Непостижимая, отчего не нашептывает больше тайны ученым и поэтам? Оттого, что, обманутая и низвергнутая, спит она вечным сном под землей, на груди у верного своего брата, обреченного не смыкать очей и теперь, когда вечная ночь царит в его подземной темнице, и братья его один за другим покидают землю, оскверненные и безумные.
Спит Разикаль, а Лусакан, бессонный, бессильный, стережет ее покой, обреченный слушать, как в тысячах миль, вдали, роют землю жалкие твари, порожденные Скверной, влекомые неодолимо-прекрасной песней его спящей сестры.
(Фиона, с которой мы изучали эти тексты, в этот момент выругалась и заявила, что «теперь, кажется, понимает Архитектора». В итоге я вытянула из нее совершенно умопомрачительную историю (потом еще и Лелиана дополнила, и у меня вообще голова кругом пошла). Короче, ее я тоже записала и приложила. Все, чего ты не хотел знать о Пятом Море вообще и о Серых Стражах в частности.)
2. О Думате и Разикаль.
Эта история, к сожалению, не сохранилась — осталась только иллюстрация, изображающая сплетающихся в узел драконов. По-своему красиво, и я бы попросила писца срисовать ее для тебя, но, боюсь, он не справится. Впрочем, отдаленное подобие ты и так можешь увидеть на ваших знаменах.
***
Вот это — сказка где-то середины Века Стали. Оцени чувство юмора своего народа — кунари разоряют Тедас, все в панике, маги прижаты к ногтю, андрастианство машет огнем и мечом, Андорал, в конце концов, только век назад отлетал свое, бесславно почив от руки раба — а они шутят! Впрочем, по-своему эта сказка актуальна — как не пошутить о хаосе и порядке, когда тебя вот-вот сожрет великий и рогатый Кун?
Зазикель с Андоралом никогда не ладили. Оно и понятно: что старшему брату — свобода, то младшему — хаос и тьма. Спорили, бывало, не на жизнь, а на смерть, но никто не одерживал верх, потому что силы их были равны. Встретились бы Андоралу кунари — то-то бы он порадовался! Но в древние времена кунари еще не приплыли на наши земли, а люди Империи были суетливы и умирали прежде, чем помудреть.
И вот как-то, после одного из жарких споров, Зазикель, хитрейший из плутов, сказал, сверкнув глазом:
— Как бы ты не ярился, мой суровый брат, а все равно не сможешь не признать, что иногда от порядка — одни только горести.
— Не бывать этому, — ответил Андорал.
— Не бывать? — прошелестел Зазикель.
— Никогда!
— Что ж, мой разумный брат, — прищурился Хитрейший, — тогда тебе ничего не будет стоить пообещать мне, что в день, когда ты сам это признаешь, мы поделим с тобой мир пополам, и не будем больше ссориться, каждый оставшись при своем.
И Андорал пообещал ему.
Прошло с тех пор немало лет, и забыл Андорал об их уговоре.
И вот в один прекрасный день Уртемиэль, прекрасный его возлюбленный, весьма недовольный тем, что Андорал проводит все дни в усердных трудах, соперничая с Зазикелем и насаждая порядок среди людей, сказал ему:
— Мой могучий супруг, вчера ты прилетел к моему ложу уже на рассвете, и позавчера было так же, и уже десять раз по десять лет я не вижу тебя целыми днями! И если сегодня, мой суровый супруг, ты не вернешься домой до заката — не видать тебе меня больше, потому что уйду я к смертным, чтобы они дарили мне свою любовь.
Рыкнул Андорал, да делать нечего — как ни был суров, понимал, что не удержит Уртемиэля, вздумайся тому уйти. И полетел на землю. Хлопот, как назло, было даже больше обычного — как будто все хитрецы и пройдохи набрались невиданной наглости и вышли на свет из своих теней. Со всех краев необъятной земли неслись к нему просьбы: там рассудить, здесь наказать обидчика, там вернуть неверную жену, здесь подсказать, какую цену запросить за раба. К концу дня Андорал так выбился из сил, что не заметил, как солнце окунулось в море на горизонте. Взметнулся он, ринулся изо всех оставшихся сил к гнезду, уже оплакивая потерянного возлюбленного — потому что от солнца остался на горизонте только тоненький золотой лучик.
— Что за несчастье! — воскликнул Андорал горестно. — Отчего нельзя сделать так, чтобы солнце один-единственный раз задержалось лишние несколько мгновений над горизонтом!
И в этот самый миг, сам словно последний закатный луч, вынырнул из-за облака Зазикель Хитрейший, сверкая изумрудной чешуей.
— Можно сделать так, мой суровый брат, — сказал Зазикель. — Только неужели же ты, мудрейший, предпочтешь порядку — презренный хаос?
— Останови солнце! — взмолился Андорал, из последних сил вздымая крылья. — Будь по-твоему, я проиграл, только останови это проклятое солнце!
И остановил Зазикель солнце, и в тот единственный день висело оно над горизонтом неподвижно, чтобы Андорал успел к своему возлюбленному.
С тех пор так пошло: Андорал учит людей писать законы, считать деньги и судить виновных, а Зазикель пестует хитрецов, шутов и бунтарей, чтобы не иссякал на земле вольный ветер свободы. А сами они больше на землю — ни ногой.
***
Вместо постскриптума посылаю тебе похабную сказочку, которая, как утверждает, внезапно, Ксенон Антиквар, была весьма популярна в годы величия Империи — чуть раньше, чем предыдущая. Надеюсь, тебе понравится. Если ты сейчас в очередной раз уронил несчастную бумагу, и с твоих уст слетело одно из имен нашей неподражаемой Искательницы — ДА. В смысле — да, ты прав, это она отправилась в Киркволл и выпытала у бедной мумии информацию о подлинности данной истории. Я не проверяла, как там Ксенон после случившегося, но Варрик писал, что лавка его работает.
Всем известно, что Уртемиэль Прекрасный придумал любовь и все сопутствующие ей удовольствия. А придумав, исполнился по этому поводу такого восторга, что поспешил поделиться со смертными, к которым поначалу относился с превеликой нежностью. Спустившись на землю в образе прекрасного юноши, стал он здесь и там насаждать любовь и учить наших предков, которые были весьма грубы и безыскусны в своих обычаях, тонким наукам неги и красоты. Девушек надоумил чернить брови и мазать алым губы, женщин научил, как ублажить воинов своего племени, чтобы ласки придавали им сил для охоты и сражений, а еще — как вышивать на платье разноцветные узоры, чтобы радовать взгляд богов и на празднествах, и за работой. Но на этом, говорят, не остановился Уртемиэль — к воинам он тоже пошел, и учил гордых мужей умерять свою звериную грубость, и ласкать своих женщин, чтобы те любили их больше прежнего.
И так, говорят, понравилась воинам эта наука, что перестали они вовсе различать — где дочь, где мать, где сестра, ведь все женщины стали черны очами, и алы губами, и платья у всех были пестры и так соблазнительно обнимали стан. И женщины, постигшие в совершенстве науку Прекрасного, очень скоро так с ней освоились, что стали вертеть мужчинами всевозможно, потому как познавший единожды сладость плотских утех, если не достанет в нем воли, становится их рабом.
И тогда Андорал, суровый возлюбленный Уртемиэля, приносящий Порядок, принял образ могучего мужа и тоже спустился к смертным. Там он быстро нашел своего ветреного избранника, как раз обучавшего премудростям любви вождя и его семерых сыновей. Рассказывают, что много гневался Андорал, увидев такое, но лицом остался спокоен, только стащил Прекрасного с устеленного шкурами ложа, швырнул его оземь и заставил обернуться юной девушкой. Тогда вышел он под руку с Прекрасным из юрты вождя и, созвав все племя своим громовым голосом, объявил Закон: каждый муж пусть выберет одну жену, и заплатит за нее выкуп ее отцу, и живет с ней в любви и верности до конца своих дней, не посягая на чужих жен и дочерей, кроме тех, что будут взяты в плен и потому станут рабынями в его доме.
Говорят, сильно обиделся за такое Уртемиэль на своего сурового супруга. И попрекал его горько, и орошал слезами несчастную землю (отчего у смертных случилось наводнение, и многие погибли), и гневался, к ложу не подпуская. Много лет длилась между ними ссора, пока не сломил Андорал строптивого возлюбленного, не улестил подарками, и тогда воцарился, наконец, среди смертных мир и покой.
Вот тогда-то, говорят, на радостях от примирения, и придумали Уртемиэль с Андоралом бордель, где порядок и строгий счет всегда был в дружбе с беззаботной любовной утехой.
Короче говоря: если ты прочитал все это и еще жив — приезжай. У меня есть еще».
Название: Хранители
Автор: Чёрная шапочка
Бета: Чёрная шапочка
Пейринг/Персонажи: Радонис/ОЖП, ОМП
Категория: джен, гет
Жанр: авантюрная драма
Рейтинг: PG
Размер: мини (~1150 слов)
Примечание: сиквел к «Tomorrow belongs to me»
По статье из Кодекса: «И всё же Империя держится. Благодаря мечу ли, магии ли, но Тевинтер остаётся силой, с которой приходится считаться. Минратос осаждали люди, кунари, даже сама Андрасте, но взять его не удалось никому.» ― Брат Дженитиви, «В поисках знания: Путешествия Церковного ученого»
Корнелия всегда была уверена: она не любит Радониса. Она, безусловно, уважала его — хотя это звучит слишком сухо. Она восхищалась его интеллектом, начитанностью и магическим даром, была благодарна за его неизменную вежливость, радовалась, что у них общие цели и интересы. Близости у них ещё не было — самые глупые традиции всегда самые нерушимые, но Корнелия не особенно переживала: Корнелия успела приобрести достаточно навыков, чтобы она могла не слишком беспокоиться из-за удовольствия будущего мужа, и достаточно скепсиса, чтобы не слишком беспокоиться из-за собственного удовольствия. Она знала, что у успешных людей физическая близость занимает в жизни далеко не первое место. Её это устраивало. Корнелия очень хотела стать успешной — а это сложно, когда ты родилась в настолько знатной семье. Волей-неволей возникнет ощущение, что прыгать тебе больше некуда. Корнелия, тем не менее, была уверена, что с Радонисом она не прогадает. Только вот объяснить это своей семье было совсем не просто.
— Он недостаточно знатен, — отрезал её отец.
— У вас слишком большая разница в возрасте, — вторила мать.
— Ты ведь его не любишь, — недоумевал брат.
Корнелия была молчалива и непреклонна — с родителями эта тактика работала. С братом было сложнее — тем более, что и виделись они чаще. В Магистериуме над ними даже посмеивались: мол, брат и сестра, одна кровь, а не согласны ни по одному вопросу. Корнелия казалась Авитусу жестокой и недальновидной, она, в свою очередь, находила его наивным и истеричным.
С Радонисом она познакомилась как раз в Магистериуме. Корнелия слегка задержалась — лорд Ферокс, старый друг, сообщил ей в коридоре крайне интересную новость о готовящемся миграционном законопроекте, — и в зал вошла, когда заседание уже началось. Более того — Авитус, её несдержанный братец, успел уже сцепиться с лордом Радонисом, учеником самого покойного архонта Дэйвона. Корнелия знала его в лицо, конечно, но беседовать им ещё не доводилось. Спор был непродолжительным, но интересным. Авитус сыпал абстрактными понятиями, Радонис — фактами и цифрами; Авитус был резок до грубости, Радонис — подчёркнуто корректен. Голос у него был тихий, но убедительный — к человеку с таким голосом невозможно было не проникнуться симпатией. Дождавшись паузы в споре, Корнелия попросила слова. «Мне стыдно за вас, Авитус», — так начала она свою речь.
После заседания Радонис подошёл поблагодарить её за поддержку, и они договорились вместе пообедать. «Вы должны стать следующим архонтом», — страстно прошептала Корнелия две недели спустя, позаботившись, разумеется, о барьере от непрошеных ушей. Они гуляли по пустынной аллее, наслаждаясь светом вечерних звёзд, — но предосторожности лишними не бывают. «Не думаю, что я достоин», — улыбнулся ей Радонис. Эта улыбка, блеск его внимательных глаз, выражение лица сказали ей всё, что требовалось. Во-первых, он заметил и оценил её барьер — пустячок, а приятно. Во-вторых, устремления у него самые высокие. В-третьих, он не так глуп, чтобы открыто признать это, защищай их хоть десяток барьеров. В тот вечер Корнелия пообещала себе, что непременно станет его женой.
Прошло несколько лет: не так-то просто избрать нового архонта, когда старый не успел составить завещание, а все его сыновья мертвы (Корнелия и Радонис давно договорились, что у них будет много детей — больше трёх, — и что они не пожалеют на их охрану ни средств, ни магии). И вот теперь, когда они были так близки, Корнелия смотрела на некрасивое умное лицо Радониса и думала о том, что, возможно, умудрилась в него влюбиться. По крайней мере, умри Радонис, например, сегодня вечером, ей будет не только досадно, но и больно. По-настоящему больно.
***
— Оба кандидата показали себя весьма достойно, — сообщил лорд-Председатель. — Так что неудивительно, что голоса разделились поровну.
«Поровну!» — от ярости Радонис прикусил губу изнутри. Голоса не могли разделиться поровну хотя бы потому, что магистров было нечётное число! Очередная уловка — их фантазия воистину неиссякаема.
— Но такая ситуация — благословение Андрасте, — невозмутимо продолжал Жрец. — Империи необходим человек, готовый служить ей преданно, беззаветно и самоотверженно. Это также опасно, так что никто не станет осуждать вас, если решите отказаться. Но Империи действительно необходим человек, готовый пожертвовать очень многим. Готовый принести себя в жертву на алтарь государственной службы.
Радонис вызвался, конечно. Что ещё ему оставалось? Лучше рискнуть и проиграть, чем отсиживаться в углу. Не для того, в конце концов, он прошёл столь долгий путь.
***
Авитус с ненавистью смотрел на широкую спину своего врага. Радонис отнял у него сестру — пытался, по крайней мере, — Авитус всё ещё верил, что Корнелию можно будет вернуть. Его прежнюю Корнелию, любившую музыку и цветы, боявшуюся скорпионов и рисующую акварели. Корнелию, которую интересовало хоть что-то, кроме политических дрязг и магии крови.
— Верховный Жрец поручил мне проводить вас, — тихо сказал он своему врагу десятью минутами ранее. Радонис молча кивнул, изображая, видимо, жертвенную отрешенность.
В одном из служебных помещений Круга Магов есть неприметная потайная дверь. Авитус отпер её, открывая их взорам скрипучую винтовую лестницу. Спускавшаяся прямо в темноту, она казалась бесконечной. Шли они очень долго — уставшие мышцы давно давали знать о себе, а лестница всё не кончалась.
Когда страшно стало даже хладнокровному Радонису, их путь наконец подошёл к концу. Перед ними лежало длинное подземелье с низкими потолками. Кое-где оно освещалось, но свет был слабым и ненадёжным, так что они не сразу разглядели фигуры у стен. Точнее, фигуры в стенах — сглотнув, Авитус увидел, как острый кусок скалы врастает прямо в шею существа. «Хранителя, — тут же поправил он себя. — Хранителя».
Существа были похожи на людей — если не считать огромных лириумных наростов на лицах, безжизненных взглядов и сгорбленных спин. Они были очень старыми, даже древними, с кожей серой, как омываемые морем камни, с мутными медленными взглядами, теперь остановившимися на новоприбывших.
Авитус прочистил горло.
— Минратос... — голос казался робким и совсем детским. Авитус сделал над собой усилие и заговорил чуть громче и чуть увереннее. — Минратос не был взят никогда и никем. Ни повстанцами, ни дикарями, ни кунари — хотя всем им довелось стоять у самых ворот. Когда войска владычицы нашей Андрасте — при этих словах находившееся к ним ближе других существо презрительно сплюнуло на землю, — стояли у стен Минратоса, дождь шёл, не переставая, тридцать дней и ночей, так что сгнили все запасы, а море начало затапливать дома, — тогда лучшие магистры Минратоса приняли решение принести себя в жертву. Они спустились под землю, чтобы все свои силы отдать сохранению своего города. Именно благодаря их усилиям Минратос стоит до сих пор, процветающий и непобедимый. Но время от времени один из магистров должен спускаться под землю и присоединяться к Хранителям — ибо, как бы ни было велико их могущество, они не вечны.
Авитус думал, что в этот момент он будет торжествовать: как раз сейчас Радонис наверняка понимает с кристальной ясностью, что именно его ждёт. Он останется здесь — применять свой потрясающий магический дар. Гнить и врастать в стены. Архонтом станет его конкурент, а Корнелия — Корнелия наконец-то будет свободна и сможет выйти замуж по любви. Радонис наверняка воздействовал на неё магией крови — соблазнил, возможно, даже привязал к себе. Но теперь его восхождение к власти будет кончено.
Торжествовать, тем не менее, Авитусу не хотелось: слишком страшным было это место. Пожалуй, он и врагу не пожелает остаться здесь навсегда. Нет, он не пожелает этого своему врагу.
— Теперь с вами останусь я, — произнесли его губы, а на душе сразу стало сонно и спокойно.
Поднимаясь по бесконечной винтовой лестнице, Радонис позволил себе краткий миг ликования. Через пару секунд, впрочем, он снова стал спокоен: когда работаешь в связке с сильным демоном, лишние эмоции недопустимы.
Название: Знак
Автор: Чёрная шапочка
Бета: Чёрная шапочка
Пейринг/Персонажи: Каринус, оригинальные персонажи
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Размер: драббл (~920 слов)
По статье из Кодекса: В это нелегкое время в покинутом Андерфелсе, в Вейсхауптской крепости, произошла историческая встреча. В ее стенах собрались солдаты Империи, испытанные герои, не видавшие в своей жизни ничего кроме безнадежной войны. Когда они покинули стены крепости, их присяга Империи была забыта. Они больше не были солдатами. Они были Серыми Стражами. — Сестра Петрин, учёный церкви, «Ферелден: фольклор и история»
«Наши деды сражались с порождениями тьмы. Наши отцы сражались с Мором. Мы пытаемся сражаться с самой смертью. И проигрываем».
«Не нужно думать об этом», — тут же одёрнул себя. И так знал, что они проигрывают. После того, как они потерпят окончательное поражение, настанет черед их подросших детей. Тем придётся ещё сложнее. «А потом не останется никого, — знал, что об этом нельзя, но всё равно не мог отряхнуть с век навязчивую картину. — Только пропитанная гнилью земля, зимой кое-где бесстрастно укрытая снегом. Чёрное и белое, и ничего кроме».
— А мы яблоки нашли! Даже пахнут, хотите?
Знакомый голос отвлёк от размышлений. Серкет бросил ему яблоко — едва успел поднять руку, чтобы поймать, — и тут же достал еще два и принялся жонглировать ими, не забыв придать лицу комически сосредоточенное выражение.
— Земля вокруг яблони была нормальной?
— Конечно, — Серкет ловко поймал яблоки. — Не дурак же я. В этих местах вообще много несгнившей земли, да?
«А ведь правда», — подумал. Его край сгнил до основания. За годы битв они привыкли видеть под ногами лишь гниль да высохшую траву. А здесь, на границе с Тевинтером, всё чаще попадалась настоящая земля. Рыхлишь её пальцами и чувствуешь густой, ни на что не похожий запах. На такой земле даже трава растёт, даже деревья не все засохли. Яблони вот. Повертел в пальцах круглое зелёное яблоко, надкусил — и кислый сок защипал десны, потёк на язык. Как же вкусно.
Серкет улыбнулся ему, гордо кивнул на мешок, доверху набитый яблоками.
— И как, по-твоему, мы это понесём?
— Нести нам нужно будет значительно меньше. Ребята постараются, — подмигнув, Серкет надкусил очередное яблоко.
— А ведь в этих местах и порождений тьмы намного меньше, — задумчиво проговорил Литаниус, шевеля ветки в костре. — Я бы сказал, что это самый спокойный месяц за... да за всю мою сознательную жизнь, собственно.
— Ну, в Минратосе мне было ещё спокойнее, — Серкет потеребил мочку длинного острого уха.
— Да ну, — поддразнил его Литаниус. — Там же таких, как ты, пачками изводят. Нужно продвинуться по карьерной лестнице? Прикончи пару рабов, вызови демона и всё получится. Хочешь разыграть товарища? Убей пару рабов и магия крови к твоим услугам. Может быть, желаешь завоевать сердце приглянувшейся девицы? Потребуется всего лишь пара рабов, кинжал и...
— Да ну тебя, — засмеялся Серкет. — У меня господин хороший был.
Вздохнул: почти забыл его господина. Помнил только своё ликование: вот, мол, тевинтерские маги плечом к плечу с андерцами борются с общим врагом. Но тот тевинтерский маг погиб в первом же бою — лет восемь назад это было. В отличие от его господина, тогдашнего Серкета помнил хорошо: огромные испуганные глаза, без единой кровинки губы, неловкие, почти подростковые движения, хотя стрелял он уже тогда метко. Посмотришь на него, и сразу становится понятно: этот выживет.
Хотя все они погибнут, конечно. Вопрос даже не в том, когда. Вопрос в том, как сделать так, чтобы победили следующие. Их пра-пра-правнуки, может.
— Нам не хватает организованности, — не сразу понял, что произнёс это вслух. — Только тогда можно будет выработать хоть какую-то стратегию.
— Я думал, мы отдыхаем, — пробурчал Литаниус.
— Стратегию для кого? — Серкет, напротив, сразу заинтересовался. Так странно: в мирное время никогда бы с ним не познакомились. Как и ни с кем из его людей, конечно.
— Это отличный вопрос, — они оба странно посмотрели на него. — В чём дело?
— Да нет, ни в чём. Просто вы улыбаетесь, — Серкет чуть смутился.
— А такое случается не чаще раза в год, — хохотнул Литаниус.
***
Для того, чтобы действовать слаженно, нужна была организация. Организация не только с общей целью, но и с общей стратегией и общими принципами. В такой организации можно было бы прикрывать друг другу спину: группа учёных, к примеру, могла бы заняться исследованием Мора, не волнуясь о том, что на них в любой момент могут напасть порождения.
Такой организации не существовало. Значит, её нужно было создать. Каринус был хорошим командиром: никто не подозревал, как часто он сомневался в своих решениях. А ведь решения, как любому неглупому и небессердечному человеку, всегда давались ему тяжело. Родись Каринус в мирное время, ему бы и в голову не пришло заниматься войной.
***
«Дайте мне знак, что я поступаю правильно», — шептал по ночам, и тут же стыдился своей слабости. Если уж боги, какими бы они ни были, допустили Мор, им было абсолютно плевать на то, правильно ли поступает Каринус. Возможно, они желали Тедасу смерти. Возможно, они хотели освободить место для какого-нибудь нового мира.
— Мы без проблем заняли Вейсхаупт, — говорил Серкет. — Чем вам не знак? И земля здесь почти не заражена — тоже на знак не смахивает, да?
Молча вздыхал.
— Так чего вы хотите-то? Чтобы огромная птица спустилась с небес и лично вам сообщила, что всё будет хорошо?
Они стояли на крепостной стене Вейсхаупта, позволяя ветру — неожиданно пахнущему осенью, а не гнилью — дуть им на лица и путать волосы. В сгущающихся сумерках пятна скверны на земле были почти не видны. Пахло кострами, и небо на западе было еще оранжевым. Тогда вдруг понял, что верит. Он, конечно, еще тысячу раз усомнится в правильности своих решений — не говоря уже о том, что его могут убить хоть завтра. Но сейчас, стоя рядом с Серкетом на широкой крепостной стене и вглядываясь в сгущающиеся сумерки, верил, что всё действительно закончится хорошо. Не для них, конечно, — для мира.
— Говори мне «ты», — попросил. — Сколько уже вместе сражаемся.
— Да просто привычка, вы же знаете, — пожал плечами Серкет. А потом, тряхнув головой, широко улыбнулся. — Но ты так убедительно говорил сегодня про равенство и общую цель, что я постараюсь от неё избавиться.
А утром они увидели «птицу с небес». У неё было львиное тело, орлиная голова и огромные крылья. На спине у «птицы» сидела девушка в охотничьем костюме.
— Я хочу присоединиться к вашему ордену, — сказал она. «Птица» настороженно косила на них круглым глазом. Проследив за направлением их взглядов, девушка улыбнулась. — Могу научить вас летать на таких.
Название: VIII. Strength/Лучшее лекарство от предрассудков
Автор: Чёрная шапочка
Пейринг/Персонажи: Дориан/Каллен
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Размер: 848*1200
Примечание: название относится к названию восьмого аркана Таро - Сила. Значение карты в двух словах: победа духа и интуиции над грубой силой, терпение, мудрость, исцеление. Посмотреть.
Название: Тевинтерский обычай
Автор: Чёрная шапочка
Пейринг/Персонажи: Корифей, Самсон
Категория: джен
Жанр: ангст, стеб
Рейтинг: G
Размер: 900*626
Название: НАДОЕЛО вот это все. Поеду в Питер!
Автор: Чёрная шапочка
Пейринг/Персонажи: Архитектор (бывший Архитектор Мастерских Красоты), Дориан Павус, тевинтерский геральдический дракон
Форма: концепт-проект
Категория: джен
Рейтинг: G
Источники: собственные фотографии, собственные скриншоты из игр
Примечание 1: Если вас все достало - сделайте правильный выбор! Езжайте в Питер, развейтесь.
Использованные объекты: Китайский дворик (Литейный пр. 15-17), Какие люди! (наб. реки Фонтанки 38), Архитектор красоты (Кирочная ул., 25)
Примечание 2: Вот так и выясняется, какие еще странные опыты проводил Архитектор. (Цитата из кодекса: Кажется, он проводил странные опыты в старых сильверитовых копях близ леса Вендинг. Но цель этих опытов так и осталась тайной. wiki)
@темы: Перепостэ